ВМЕСТО  ПРЕДИСЛОВИЯ

У  каждой,  даже  самой  маленькой    деревни,     есть   своя  судьба,  которая  неразрывно  связана  с  историей  её  жителей.     Она   во  многом   сродни  человеческой:   такая  же  изменчивая  и  порой  непредсказуемая.   Как  и  человеку,  выпадает  на  долю  населённого  пункта  и  радостей, и  несчастий   в  разной  степени.
Если  не  брать  во  внимание  тот  факт,  что  Суша — один  из  старейших   населённых  пунктов  в  районе  (упоминается  с  15  века ),  то  во  всём  остальном  в  её  истории  вроде  бы   нет  ничего  необычного.  Разве  что    расположена     она  в  живописном  месте:  кругом   богатые дарами   леса   и  река  (приток  Ольсы ).  Правда,  здешние  земли  бедные,  сплошь  песчаные.   Однако  этот  немаловажный  факт   существенно   не  повлиял  на  желание  людей  здесь  селиться,  жить,  трудиться  и  верить  в  будущее,  надеяться   на  лучшее.
На  въезде  в  деревню,  справа,  у  самой  автодороги – сельское  кладбище.  Весной  нынешнего  года,  как  раз  в  день  республиканского  субботника,  местные  жители наводили  здесь   порядок,  а  заодно  рассказали  некоторые   интересные  и  трагические  факты,  связанные  с  этим  населённым  пунктом  и  кладбищем  в  частности.    Рассказы   о  событиях,    произошедших  здесь  в  годы  Великой  Отечественной  войны  никого не  оставили    равнодушными.  В  один  из  августовских  дней  мы  отправились  в  путь    по  хорошо  знакомому    маршруту.
Отыскать  в  деревне  человека,  будь  он  коренным  жителем  или  приезжим,    не  составляет   особого   труда.  Елену  Леонтьевну  Ачинович  искать  и  вовсе  не  нужно.  Её  дом —  самый  первый  у  дороги,  как  раз  напротив  сельского  кладбища.   Хозяйка  почти  всё  время  дома – здоровье   подводит.   Не  удивительно:  сказывается  пережитое  во  время  войны,  послевоенный  голод  и  тяжёлый  труд.     Родом   она  из  села  Довголёвка   Белогорского  района,  что  в  Хмельницкой  области.  В  Беларусь  попала  уже  после  войны,  в  далёком  1958  году.   Её  родной  дядя — Ананий  Никифорович — партизанил  в  наших  местах,  женился   на  местной  и  остался  жить  в  Суше.  Так  получилось,  что,  приехав    погостить,   племянница   осталась  на  Кличевщине  навсегда.   Здесь   встретила  своего  Ивана,  вышла  замуж,  родила  детей.   Муж  —  Иван  Алексеевич  Ачинович – из  местных.  Он  из  поколения,  чьё  детство  закончилось  с  началом  войны.   Семья  Ачинович,  как  и  все  сельчане,   испытала  на  себе  все  ужасы  немецкой  оккупации.  Голод  был  не  самым  страшным  из  них.  Гораздо  хуже   было  жить  в  постоянном,  леденящем  душу   страхе —  в  любой  момент  быть  обнаруженными.   Ивану  было  всего  семь  лет, когда  началась  война, его  старшей  сестре –десять.
Уже  в  первые  дни   в  деревне  появились  немцы и  стали  устанавливать  свои  порядки.   С  июля  1941  года  район  оказался  в  тылу  врага  (тыловой  район  группы  армий  «Центр»).  Всё  имущество  оккупанты  объявили  собственностью  Германии,  а  для  его  охраны  и  безопасности  перевозок   в  крупных  населённых  пунктах  были  созданы  гарнизоны,  полицейские  участки  и  волостные   управы.   Награбленное  добро  немцы  активно   вывозили.  Все  жители  должны  были,  согласно  распоряжению  «новой  власти»,  платить  налоги,  в  том  числе  и  на  каждое  домашнее  животное.  Любое  неповиновение   властям  жестоко  каралось.   Показательные  расстрелы  ни  в  чём  не  повинных  людей  были  постоянными.  Фашисты  не  щадили  никого —  ни  детей,  ни  стариков,  ни  матерей  с  младенцами  на  руках.  Мирные  жители  были  вынуждены  прятаться  в  лесах,   которые    регулярно   прочёсывали  специально  созданные  карательные  отряды. Обнаруженных  в  лесу  людей  немцы  объявляли  бандитами  и  расстреливали  на  месте  либо  приводили  в  деревню  и  устраивали  показательные  казни.   Об  издевательствах  фашистов   над  мирными  жителями  до  сих  пор  рассказывают  жуткие  истории.  Они  передаются  из  поколения  в  поколение.  Такое  невозможно  забыть.
— Не  дай  Бог  вам   никогда  такого    испытать, — говорит  Елена  Леонтьевна  и  тяжело  вздыхает.  О  событиях,  происходи-вших  в  деревне  в  годы  войны,   нередко  рассказывали  в  их  семье.   С   1958  года  она  живёт  в  доме  напротив  деревенского  кладбища,  знает  историю  каждого  захоронения,  ухаживает  за  могилами  не  только  своих  близких,  но  и  расстрелянных  в  годы  войны  молодых  девушек,  которые  приехали  погостить  к  родным  и  нарвались  на  гостеприимство  «хозяев».   Именно  эта  пожилая  женщина  первой  рассказала  о  расстреле  15  мирных  жителей  на  этом  кладбище.

КРОВАВАЯ  РАСПРАВА

Кладбище  в  Суше  существует  с  давних  времён.  По  здешним  захоронениям  можно  изучать  историю  деревни.  И  у  самого  кладбища  она

неординарная,  необычная.
Слева,  у  дороги,  на  территории   кладбища когда-то   была   православная   церковь.   Умерших  сельчан   перед  захоронением   заносили  в  церковь, отпевали.  В  войну  церковь  была  разрушена   немцами  и  сожжена  дотла.  Теперь  это  место   пустует,  заросло  травой.  Посторонний   человек    не  догадается  о  том,  что  здесь  было.  Взгляд  разве  что  зацепит   высокая   берёза   с  неровными,  будто  надломанными  ветвями,  стремящимися  к  небу.   Именно  возле  этой  берёзы  во  время  войны   на  кладбище  гитлеровцы  устроили  расправу  над  мирными  жителями.  Сельчане  «провинились»  в  том,  что  не  смогли  уберечь  от  гибели   немецкого  офицера  и  солдата.   Кладбищенские  деревья  были  очевидцами  этой  и  многих  других  кровавых   расправ.  Сражённые  вражескими  пулями,  по  приговору  фашистских  палачей  упали  на  землю  в  тот  день   15  жителей  деревни.   Стреляли   в  них  с  таким  остервенением,  что  на  деревья  брызгала  кровь,  летели  мозги…     По  приказу  карателей,   мирных    жителей    зарыли   здесь  же,  на  кладбище.  Яму    копали   под    дулами  автоматов   их  же  односельчане.   После  кровавой  казни   земля  в  этом  месте  ещё  долго  дышала  и  стонала. Лишь   под  покровом  ночи   родственники   пробрались  на  кладбище,  раскопали  яму    и   перезахоронили   убитых.  На  этом  кладбище,  по  рассказам  сельчан,  немцы  строили  оборонительные  сооружения,  а  на  прилегающей  к  нему  территории   выходили    на  связь  с  командованием.
Странно,  но  сельский  погост  не  только  был  местом  расправ  с  «непокорными»,  но  и  укрывал  сельчан  от   бомбёжек   фашистских  самолётов. Вот,  что  рассказывает  об  этом  самая  старшая  жительница  деревни  Суша  Варвара  Игнатьевна  Заяц:
—Увидев  самолёты,  хватала  детей  и  бегом  на кладбище.  Сначала  бросаю  в  вырытый  немцами  окоп  малышей   (им  было  по  2  года),  а  сверху  ложусь  сама.  Однажды  немецкий  лётчик  нас  обнаружил,  долго  кружил,  но  не  стал  стрелять.  Кладбища  фашисты  никогда  не  бомбили.  Во  время  войны  мы   прятались  от  немцев  и  в  соседних  деревнях,  где  на  тот  момент   их   не  было.   Отец  мой  запряжёт  коня  и  везёт нас  в   Анатольевку,  в  Язвы.  Укрывали  нас  не  только  родственники, но  и  совсем  чужие  люди.  Беда  была  общая,  одна  на  всех – война.
В  самом  начале  войны  Варвара  Игнатьевна  овдовела,  осталась  с  двумя  детьми  на  руках.  Её  Якова   и  ещё  четверых  жителей  деревни,  в  том  числе  доктора,  председателя  сельсовета, колхозного   бригадира,  женщину  Валентину     немцы   расстреляли  ещё  в  1941  году.   Варваре  посчастливилось  выжить  в  той  войне  и  сохранить  жизнь  детям,  несмотря  на  жуткий  голод  (они,  тяжело  заболев,  умерли  после  войны).  До  сих  пор  помнит,  как   ходила  в  Дмитриевку   просить  у  наших  красноармейцев  еды  для  детей,  а  затем  всем  раздавала   «добычу» .  Не  было  сил  смотреть  в  голодные  детские  глазёнки.   Она  была  свидетельницей,  как   гнали  проклятых  немцев  прочь  с  нашей  земли   и как  они  тонули  в  реке,  как  наши  мстили  врагам  за  гибель  своих  земляков,  за  кровь  и  слёзы,  нечеловеческие  мучения  и  страх,  выпавшие  на  их  долю.
Варваре  Игнатьевне судьба  подарила   долгую  жизнь,  в  которой  были    и  радости,  и  горести.  К  счастью,  миновала  её   самая  страшная  беда  — одиночество.  Это  теперь,  в  её  преклонном  возрасте  (ей  без  малого  93  года ) – самое  главное.
Ещё  в  июле  1941  года  в  районе  зародилось  партизанское  движение.  До середины  марта  1942  года  партизанские  отряды  очистили  территорию  района  от  вражеских   гарнизонов,  управ  и  полицейских  участков.  Чуть  позднее,  20  марта,  район   был  полностью  освобождён  от  фашистов.  На  освобождённой  от  оккупантов  территории  района  была  создана  партизанская  зона.  Однако  спокойствие  воцарилось  ненадолго.  Отдельные  карательные  отряды  прорывались  на  территорию  района,  совершая  свои  кровавые  рейды  против  мирного  населения. Так,  в  начале  мая  этого же  года  с  помощью  авиации  фашистам  удалось  сжечь  несколько  деревень,  в   том  числе  и  Сушу.  За  годы  войны    эту  деревню  жгли  трижды.    Ни  одной крестьянской  хаты  не  уцелело.   До  сих  пор  неизвестно  точное  количество  жителей,  погибших  во  время  войны.  Те,  кому  посчастливилось  выжить,  долгое  время  ютились  в  землянках,  но  всё  же  вновь  отстроились  дома,  деревня  возродилась.
Сейчас,  спустя  семь  мирных  десятилетий,  совсем  не  осталось   непосредственных  свидетелей  событий,   происходивших  в  годы  войны  на  территории  нашего  района.  Время  неумолимо  и  быстротечно.   Давно     заросли  травой    партизанские  окопы и  землянки   в  лесах.   А   церковь  в  деревне   не  отстроили  заново.   Так  и  пустует   это  место,  зарастая  летом  травой,  а  зимой  укрывшись  снегом от  посторонних  глаз.
— Родненькие,  чужие  и  далёкие – здравствуйте, — обращается  к  захороненным  Елена  Леонтьевна  Ачинович,   и  обязательно,  как  положено, перекрестится.  Лежит  здесь  много  разных  людей:  и  свои,   и   чужие.   В  ответ  ей   лишь   глухо  шумят  кладбищенские  деревья.    Она  человек  верующий.   Давно  предлагает    односельчанам   установить  на  кладбище  крест,  как  на   её  родине,  в  Украине,  как  того  требует  обычай  и  вера.   Ведь  она,  эта  вера,  у  нас,  нынешних  современников,  одна,  общая.  Мы  верим,  что    нашей  земле  больше  никогда  не  суждено  испытать  ужасов    войны.

Елена  ГОНЧАРОВА.